Мне снился пляж. Пляж с белым песком где-то во Флориде. Солнечные лучи и лёгкий бриз создавали удивительно гармоничное сочетание свежести и тепла. Это был один из тех снов, где осознаёшь, что находишься во сне. Тем приятнее было видеть — хоть и во сне — родную Землю, зная, что в реальности я нахожусь в триллионах и триллионах километров от дома. Хорошо бы сейчас искупаться, подумал я. И вот, как по волшебству, я уже стою у кромки ласкового прибоя. Вода чуть-чуть не доходит до моих ног. Какие-то сантиметры. Предвкушая освежающую прохладу воды, которая будет так кстати в лучах этого уже набирающего полуденную силу солнца, я делаю шаг вперёд, но… вода почему-то отступает. Пальцы моих ног такие же сухие, какими были секунду назад. Я делаю ещё один шаг, но вода опять уходит у меня из-под ног. Я начинаю ступать непрерывно, я уже почти бегу по морскому дну, усеянному ракушками — тоже почему-то сухими. Но вода упрямо продолжает убегать от меня. И вдруг я понимаю, что это уже не Флорида. А скорее пустыня. Сахара или Атакама. И что вокруг нет ничего. Вообще ничего, кроме раскалённого песка под ногами и палящего солнца над головой. Безумно хочется пить. В ушах нарастает пульсирующий звук. Он проникает в самую душу. Он сжигает меня изнутри в то время, как солнце и песок терзают мою плоть. Звук и жара становятся невыносимыми, и… я просыпаюсь.
Тишина помещений корабля разорвана в клочья пронзительным звуком аварийной сирены — это его я слышал во сне. Аварийное освещение заливает всё вокруг трепещущим оранжевым светом. Вокруг жарко. Очень жарко. Безумно жарко. «Это ненормально», успевает мелькнуть в голове совершенно очевидная мысль. Спустя долю секунды после пробуждения я поднимаю глаза и…
Прямо перед собой, прямо по центру фонаря кабины я вижу огромный пылающий шар. Это звезда. Звезда, к которой я по каким-то причинам приблизился слишком близко. Звезда, которая испепелит меня и мой корабль в ближайшие тридцать секунд. Звезда, которая сейчас станет моим убийцей, гробовщиком и могилой одновременно если я не… Все эти мысли проносятся в голове за какие-то несколько секунд. В следующее мгновение моя мокрая от струящегося ручьями пота ладонь ложится на рукоятку управления двигателем и настолько быстро, насколько позволяет внутреннее сопротивление механизма, толкает её от себя. Другая рука выкручивает руль до упора в сторону. Мне плевать на перегрузки. Слишком большая перегрузка, конечно, убьёт меня, но испепеляющее излучение звезды убъёт меня ещё скорее. Я чувствую, как рукоятка управления двигателем послушно скользит, подчиняясь усилию, прикладываемому моей рукой, а в голове в этот момент пульсирует только одна мысль: «Только бы работала система управления! Только бы работала… Только бы…». Перегрузка немилосердно вжимает меня в кресло, едва не сокрушая мои кости. Это больно. Наверное, это больно. Но я не чувствую боль. Я чувствую только зарождающуюся где-то глубоко внутри радость. Почти безумную радость и восторг. Перегрузка означает, что главные двигатели в порядке. Стремительно уходящий в сторону раскалённый диск звезды говорит мне о том, что и маневровые двигатели уцелели.
Спустя несколько минут я нахожусь уже на безопасном расстоянии от звезды. Теперь есть время привести мысли в порядок. Да что там привести — просто понять, что они есть! В те критические мгновения несколько минут назад мыслей не было. И самого меня не было. В те мгновения весь мир заполнило лишь одно всепоглощающее желание — желание жить. Работая в паре с рефлексами это желание спасло меня.
Сейчас, когда мой корабль стоит на поверхности безатмосферной каменной планеты в трёх тысячах световых секунд от оказавшейся такой негостеприимной звезды; когда двигатели выключены и вокруг одновременно и тишина, и такое яркое воспоминание пронзительного верещания аварийной сирены, что кажется, что я слышу его и сейчас; когда я понимаю, что худшего удалось избежать… сейчас я могу спокойно проанализировать, что произошло. А произошла, собственно, банальная вещь. Я приблизился к звезде, чтобы произвести стандартную заправку от излучения светила, подлетел максимально близко, насколько позволяла техника безопасности, включил преобразователь энергии и… уснул. Сказалась усталость нескольких последних дней, когда я без остановки совершал гипер-прыжки, преодолев в итоге более трёх тысяч световых лет. Проверив автоматический лог полётных параметров, я обнаружил, что, устанавливая орбиту для заправки, сделал ошибку, которая едва не стоила мне жизни. Вместо круговой орбиты я поставил корабль на орбиту постепенного снижения. Что и привело к опасному приближению к светилу и перегреву корабля.
Я остался жив и даже, как ни странно, здоров, если не считать компрессионных травм от перегрузок, но для корабля это происшествие не прошло незамеченным. Ресурс многих узлов резко снизился, и теперь кораблю предстоит долгий ремонт. Слава космическим богам, система автоматического восстановления ресурса по-прежнему функционирует, и её заряда должно хватить, чтобы привести наиболее критические модули в работоспособное состояние. На данный момент я пролетел уже почти две трети пути до Стрельца А*, поворачивать обратно смысла особого нет. Буду дальше пробиваться к центру Галактики. Только лететь теперь придётся очень осторожно, чтобы не снижать и без того низкий общий ресурс судна.
Впрочем, о том, что летать нужно осторожно — и не засыпать в полёте, — я теперь буду помнить всю оставшуюся жизнь. Мне никогда не забыть этой картины — огромный раскалённый огненный шар прямо передо мной, излучающий потоки энергии невероятной силы, готовые испепелить меня. И такой же невероятной силы желание жить…
Это произошло в системе звезды FROARKS SK-X B28-156. Я отныне нарекаю эту звезду Судьба.
