безнадёга

Гусь в метро

Хотел бы написать об одном впечатлении из своего недавнего визита в Россию. Про впечатление от использования такси в аэропорте Пулково я уже писал, а теперь о поездках в метро. Там процветает попрошайничество. Конечно, оно всегда там процветало — как после развала СССР началось, так и не прекращалось, — и я не стал бы об этом писать, если бы с удивлением не обнаружил, что это явление стало приобретать уже какие-то совсем широкие масштабы и экзотические формы. По дороге из Пулково домой (это было в другой раз, не когда я напоролся на жулика в такси), прямо на станции метро «Московская», едва ли не первое, что я увидел — инвалида с культями обеих рук, ходящего по вагонам. Я, как бы, не оспариваю, что жизнь у таких людей — не сахар, и им нужна социальная помощь и всё такое. Но впечатление такие картины оставляют, естественно, тяжёлое. И отмечу, что это вполне может оказаться первым, что увидит иностранный турист, приехав в наш город.

Я уже не говорю о том, что давно известно, что попрошайничество в метро — многомиллионный бизнес, и попрошайки, которых мы видим, — это верхушка айсберга. Об этом много написано. За попрошайками стоит «крыша» и менты, которые, очевидно, покрывают этот бизнес. На мой взгляд, это явление имеет мало общего с благотворительностью. Это криминал, в котором инвалиды — просто удобный способ психологического шантажа.

Выше я упомянул, что попрошайничество принимает в Питере экзотические формы. Действительно, у меня возникло впечатление, что какие-нибудь обычные бабки или «афганцы», ходящие и колесящие по вагонам метро, видимо, уже не актуальны: они «приелись» и приносят мало дохода. Потому появились новые, совершенно уникальные виды попрошаек. Один из них, например, ходил весь перевязанный как мумия и с какой-то маской на лице. Когда кто-нибудь давал ему денег, он снимал перед этим человеком свою маску и совершал нечто типа «ритуала благодарности». Сказать, что это выглядит пугающе и отталкивающе, — это ничего не сказать.

Или вот ещё пример экзотики — использование для попрошайничества… ГУСЯ!

Это вообще, я считаю, беспредел. Использование животных в коммерческих целях.

В общем, раньше такого не было. Даже страшно представить, кто лет через пять-десять будет просить деньги в питерском метро. Сиамские близнецы? Женщины с бородой? Люди с открытыми переломами? Кто?!

Продуктовый расизм

Прочитал некоторое время назад короткую заметку на «РБК» под названием «Прибалтику охватил «продуктовый расизм»». Вот выдержка:

Транснациональные корпорации поставляют в Эстонию продукты более низкого качества, чем те, которые продаются под этими же брендами в странах Западной Европы. Такое заявление в эфире Эстонского национального телерадиовещания (ERR) сделала комиссар ЕС по вопросам прав потребителей Вера Журова. По ее словам, так называемый «продуктовый расизм» стал массовым явлением и наблюдается в ряде стран Восточной Европы.

Я никогда не жил в Прибалтике, но могу абсолютно то же самое сказать о России. На самом деле, я уже давно планировал об этом написать, но всё никак не представлялся случай. А тут стал присматривать себе новый фотоаппарат. И вспомнил все свои старые фотоаппараты. Вот они:

Sony Cybershot DSC-F717, 5 мпкс, куплен в США в 2003 году
Sony Cybershot DSC-T7, 5 мпкс, куплен в России в 2005 году
Sony Cybershot DSC-T70, 8 мпкс, куплен в России в 2008 году
Canon Digital Ixus 100 IS, 12 мпкс, куплен в России в 2009 году
Nikon D90, 12 мпкс, куплен в России в 2010 году

Первый и последний — серьёзные фотоаппараты, остальное — мыльницы. Так вот, из четырёх фотиков, купленных в России, только один был нормального качества — Sony DSC-T7. Остальные обладали теми или иными дефектами, проявлявшимися в неудовлетворительном качестве получаемых снимков. Именно поэтому после покупки Sony T70 я переключился на Canon, а потом с Canon — на Nikon. Если воспользоваться поиском, то в моём блоге можно найти более подробную информацию по проблемам, которые я имел с этими фотоаппаратами.

После таких неудач с покупкой фототехники у меня возникла теория, полностью совпадающая с той, что изложена в заметке из «РБК», только в применении к России вместо Прибалтики и к электронике вместо продуктов питания. Крупные международные корпорации — в данном случае это Sony, Canon и Nikon, — снабжающие своей продукцией практически весь мир, судя по всему, делят все страны (они же «рынки») на ряд категорий: богатые, средние, бедные. А также производимую продукцию тоже делят на категории по признаку качества товара. А затем совмещают эти два списка, то есть направляют потоки продукции разного качества в разные страны. Во всяком случае, мой личный опыт подтверждает эту теорию. В России вероятность нарваться на некачественный товар, особенно высокотехнологический, выше, чем в Европе или США.

Не все компании в этом замечены. Например, Apple вызывает у меня в этом плане большое уважение. Потому что абсолютно неважно, где вы купили iPad или iPhone, качество его будет такое же, как везде. То есть, высокое. Но вот эти три компании — Sony, Canon и Nikon — себя в моих глазах дискредитировали. Кстати, ведь все три компании — японские! Может, это у японцев тема такая?

В общем, теперь вот я и не знаю, какой новый фотик покупать. Скорее всего, в США безопасно покупать продукт любой из этих компаний, но я на них на всех за такое отношение к России несколько обижен. Так что не знаю, что и делать. Наверное, или остановлюсь на Sony — эта компания всё-таки вызывает у меня наиболее положительные воспоминания: первые два моих фотика от Sony были просто замечательные (причём один из них был куплен в России). Или буду смотреть на что-нибудь другое — Pentax там, например, какой-нибудь. Собственно, задача стоит купить фотик с высоким качеством снимков (в том числе, в условиях слабого освещения) и нормальным зумом. Мой iPhone 7 меня вполне устраивает по качеству снимков в условиях яркого освещения и без зума. Для всего остального нужна более серьёзная оптика. Но не зеркалка (ибо громоздко; и, вообще, я не вижу больших преимуществ; да и не такой уж я профессионал). В общем, думаю. Собственно, я не первый раз начинаю на эту тему думать за последние лет пять. 🙂 Но в этот раз надо бы принять какое-то решение, так как скоро грядёт поездка в Казахстан, хотелось бы там нормально поснимать.

Мрачная эстетика смерти

В пятницу, впервые за всё время жизни в Америке, сходил тут на концерт классической музыки. И я даже не ожидал, что это мероприятие произведёт на меня такое впечатление. Второй день прокручиваю в голове музыку и тексты.

Концерт проходил в BSO — Boston Symphony Orchestra — и состоял из двух отделений. В первом играли Серенаду No.10 в си-бемоль для духовых инструментов Моцарта. Во втором — Симфонию No.14 Шостаковича.

Надо сказать, что более разные произведения для исполнения в одном концерте подобрать очень сложно. Они просто диаметрально противоположны по всем параметрам. Серенада Моцарта — это такая весёленькая, ненапрягающая музычка. Позже я прочитал, что это произведение создано в жанре, который и задумывался как музыка «для фона». Она — для светских раутов, на которых главное — разговоры, еда и наряды, а не музыка. «Ненавязчивость» этого произведения я ощутил на себе, так как под конец почти под него заснул. Кстати, удивило отсутствие дирижёра. Мне казалось, что он совершенно необходим для обеспечения синхронизации инструментов. И хотя эту серенаду Моцарта исполняет не полный симфонический оркестр, но всё ж таки тринадцать челевек, и как им удавалось синхронизироваться — это довольно удивительно.

Но основное — и неизгладимое — впечатление произвёл на меня Шостакович. Конечно, возможно, роль тут сыграл бокал шампанского, который я опустошил в антракте 🙂 , но Четырнадцатая симфония у меня сразу так хорошо зашла, что я начисто забыл про сон. Особенно на контрасте с Моцартом, ибо, в отличие от последнего, симфония Шостаковича — это эпическое полотно. Готическое декадентское произведение! В котором исследуется такая непростая тема как… смерть. Для своего произведения, состоящего из одиннадцати частей и включающего женское сопрано и мужской басс, автор подобрал поэмы четырёх авторов: Рильке, Гарсиа Лорка, Аполлинер и Кюхельбекер.  Все они из разных стран, но их стихи, использованные в произведении Шостаковича, объединяет одна тема: смерть и смертность. И это очень готично. Вот этот текст Аполлинера крутится в голове второй день:

Три лилии, лилии три на могиле моей без креста.
Три лилии, чью позолоту холодные ветры сдувают.
И черное небо, пролившись дождем, их порой омывает.
И словно у скипетров грозных торжественна их красота.
Растет из раны одна, и как только закат запылает,
Окровавленной кажется скорбная лилия та.
Три лилии, лилии три на могиле моей без креста.
Три лилии, чью позолоту холодные ветры сдувают.
Другая из сердца растет моего, что так сильно страдает
На ложе червивом. А третья корнями мне рот разрывает.
Они на могиле моей одиноко растут, и пуста
Вокруг них земля, и, как жизнь моя, проклята их красота.
Три лилии, лилии три на могиле моей без креста.

Это всё вообще очень напомнило мне произведение из совсем другой области музыкального ландшафта — альбом «Murder Ballads» («Баллады об убийствах») группы Nick Cave and the Bad Seeds. Тот же драматизм, и безысходность, и мрачная эстетика смерти. В сопроводительном буклете я прочитал, что при создании этой симфонии на Шостаковича оказали влияние несколько других произведений, а именно: «Песнь о земле» Густава Малера, «Военный реквием» Бенджамина Бриттена и «Песни и пляски смерти» Модеста Мусоргского.

А ещё, музыкальная тема, звучащая в самом начале симфонии и повторяющая несколько раз позже, напомнила тему из балета «Гаянэ» Арама Хачатуряна и, соответственно, саундтрек из фильма «Чужие» (об их сходстве я писал пару лет назад).

Вокальные партии исполняли латвийка Кристине Ополайс (сопрано) и украинец Олександр Цимбалюк (басс). Все вокальные партии исполняются на русском, и поначалу я был удивлён отсутствием какого-либо акцента (впрочем, мне показалось, что у Кристине я слышал порой лёгкий акцент; что для латвийки, в общем-то, нормально). Но когда узнал имена исполнителей, всё встало на свои места. Для англоязычных слушателей над сценой показывали субтитры английского перевода.

О честных играх

В NFL (Национальная футбольная лига США) существует лимит на то, сколько денег футбольные клубы могут тратить на игроков (на данный момент — $155.270.000 в год). Это делает соревнование более-менее честным. Если бы лимита не было, то чемпионат NFL был бы не соревнованием спортсменов, а состязанием кошельков. У кого больше всех денег, тот скупает всех лучших футболистов и выигрывает чемпионат. Неинтересно и нечестно.

По-моему, было бы очень логично ограничивать подобным образом бюджет кандидатов в президенты. И степень доступа каждого кандидата к СМИ. Всё это должно быть одинаковым для всех кандидатов, и тогда выборы были бы справедливыми.

Но… это мы увидим в параллельной реальности.

Зрелищ!

Вот я всё-таки никогда не пойму, как и почему современный кинематограф скатился к такому состоянию, в котором убивать и калечить людей в кадре пачками — не просто допустимо, а вообще является залогом успеха «картины». Кто будет смотреть какой-нить боевик если его фичей не являются «красивые» или «смешные» убийства. «Красиво» — это, например, убить врага его же оружием, а затем прикрыться его телом от другого врага. «Смешно» — это, к примеру, засунуть человека головой вперёд в гигантскую мясорубку. Ах, как смешно он дрыгает ногами! Гы-гы-гы. А потом сделать из него сэндвич и съесть…

Если вы думаете, что я заболел и у меня разыгралась нездоровая фантазия, то посмотрите любой современный блокбастер. Ну, например, новинку — «Kingsman: Золотое кольцо» («Kingsman: The Golden Circle», 2017). Сцена с мясорубкой взята отсюда. Ну или из тоже недавнего — «Телохранитель киллера» («The Hitman’s Bodyguard», 2017). Причём, тот факт, что сцены убийств в подобных фильмах, как правило, не серьёзны, а, скорее, фантасмагоричны и даже где-то комичны, никак не улучшает ситуацию в моих глазах. Скорее, даже ухудшает. Делать из смерти комедию — сомнительная затея.

А ведь если представить, что всей этой чернухи в «Кингсмане» нет (хотя тогда из него пришлось бы вырезать как минимум половину), то в остальном это классный фильм! С отличными актёрами, стильными диалогами, местами довольно удачными шутками. Почему нельзя применять талант кинематографистов в создании чего-то менее кровавого?..

Волей-неволей приходит в голову классика советского кино «Человек с бульвара Капуцинов». И мистер Секонд с его кровожадными фильмами, потакающими низменным желаниям публики. Пророческий фильм. В том смысле, что то, чего опасался в нём мистер Фёст, сбылось: сейчас в моде всякого рода бессмысленная кровавая бредятина. Да, принцип «хлеба и зрелищ» работал две тысячи лет назад, работает и сейчас. Ничего не поменялось. Доход приносят фильмы, в которых людей запихивают в мясорубки? Значит, будем снимать такие фильмы! И пофиг, как это влияет на интеллектуальный и культурный уровень населения; на молодёжь, в частности. Ведь деньги не пахнут! Ещё один древний принцип.

Нет, товарищи, мне бесконечно ближе всего этого низкопробного ширпотреба целомудренные советские фильмы. Очень жаль, что этот пласт культуры остался в прошлом, и современное российское кино во многом повторяет американский образец. Я вот, кстати, неодинок в этом своём отношении к современному кино. Помните, Арнольд Шварценеггер после съёмок в «Терминаторе», когда речь зашла о сиквеле, заявил, что будет участвовать в съёмках продолжения только если его герой не убъёт на протяжении фильма ни одного человека? Как мы все знаем, его желание было исполнено. Уважаю.

Пассажирам запрещается

Это вот вывеска в петербургском метро (фото сделано вчера). На ней изложены правила пользования метрополитеном. Меня несколько возмутила разница в русском и английском тексте, а именно разная форма обращения к пассажирам. По-русски написано: «Пассажирам запрещается». Довольно императивно и весьма строго. А по-английски: «Passengers should not». Это можно перевести примерно как «пассажирам не следует». Почему такая разница?! Почему к соотечественникам отношение как в тюрьме строго режима: то нельзя, это нельзя, сюда не ходи, это не трогай. А к иностранцам (видимо, предполагается, что именно они будут читать английский текст) отношение намного мягче: «если вам не очень сложно, не могли бы вы этого не делать?..».  👿 У этого явления, мне кажется, ноги растут из СССР. Где с одной стороны были лагеря ГУЛАГ, в которых фраза «как в тюрьме строго режима» была не метафорой, а реальностью, а с другой иностранцы воспринимались как люди с другой планеты; чудо, на которое можно глазеть и которым нужно восхищаться. Я к тому, что если уж писать на двух языках, то это должно звучать одинаково на обоих. Можно было либо по-русски написать «пассажирам не следует», либо по-английски — «Passengers are prohibited to» или «Passengers must not». Ну или ещё какой-то вариант можно было найти, чтобы надпись звучала примерно с одинаковой строгостью на двух языках. Меня возмущает именно разница.

Неведомое в Москве

Что-то неведомое происходит в Москве. Там сужают проезжие части дорог и за счёт этого расширяют тротуары. Причём, процесс этот уже просто вышел из под контроля, имхо. Две фотки выше показывают некий участок Москвы «до» и «после». По-моему, то, что получилось «после» уже трудно назвать тротуаром. Это, скорее, какая-то пешеходная зона. Почти площадь. И это при том, что Москва, насколько я знаю, задыхается от пробок, периодически превращаясь в одну гигантскую пробку.

Я вот теряюсь в догадках, какова цель этих инноваций. Распил — как-то банально. Может, есть какой-то глубокий смысл?

Пустота

It’s weird how gradually I’ve become invisible.

Pet Shop Boys

Я когда-то очень давно хотел прочитать книгу «Эгоистичный ген» («The Selfish Gene»). И даже купил (или скачал?) её в электронном виде. Но спустя много лет так до неё и не добрался. Тем не менее, я представляю, о чём в ней речь. Главная идея книги, насколько я понимаю, заключается в том, что человек — это совсем не венец творения. А лишь пешка в большой игре. В борьбе генов за выживание.

Вот я не могу достаточно ярко выразить, насколько я с этим согласен. Это удивительная истина, к осознанию которой приходишь только с возрастом. В детстве, юности, молодости мы не видим этой большой картины. Нам кажется, что в существовании человека заложен какой-то глубинный смысл. Что всё это неспроста. Не, на самом деле, на каком-то ментально-философском уровне, я думаю, так и есть. Но на физиологическом уровне человек ни фига не венец творения. Он, а точнее, человечество во всей свой массе, или даже вся биосфера нашей планеты, — лишь поле боля. А реальные участники сражения — гены. Которые, используя живые существа как носители, «выясняют», кто из них более «крут», более приспособлен к существованию в условиях нашей планеты, и бесконечно улучшают себя, чтобы приспособиться ещё лучше. И борьба эта жестокая и бескомпромиссная. Как говорится, не на жизнь, а на смерть. В буквальном смысле.

Почему я об этом заговорил? Потому что это оказывает прямое воздействие на человеческую жизнь. Если рассматривать отношения человека и окружающего его мира, то миру от человека нужна вполне конкретная вещь: его гены. Его молодые, качественные, здоровые гены. Новые солдаты для участия в эпической битве генов. Такие гены бывают в молодости. Поэтому в молодости ты всем интересен — ты интересен миру! Тобой, естественно, интересуется противоположный пол; у тебя масса друзей; тебя ждут на перспективной работе. Но с возрастом гены начинают становиться менее качественными. И мир — удивительным образом — начинает терять к тебе интерес. Медленно, но верно. Во всех его проявлениях. И чем дальше, тем больше ты становишься ему неинтересен. И если ты не удосужился до начала этого процесса озаботиться заведением потомства — которому ты сначала нужен как защита и опора в жестоком мире, а потом оно уже просто к тебе привыкло, — то со временем вокруг тебя начинает сгущаться вакуум. Молодые девушки (или парни — у кого как) на тебя, естественно, уже не смотрят. Друзья, с которыми раньше тусовался во многом потому, что вместе легче знакомиться с противоположным полом, давно обзавелись семьями и дали миру то, что он от них хочет, — новых солдат-генов. И ты абсолютно выпал из сферы интересов таких семейных друзей. Тобой ещё может интересоваться работа, благодаря накопленному за долгие годы опыту. Но и тут недолго «перезреть». С определённого момента опыт уже не может перевесить утерянные тобой гибкость и скорость ума, которых хоть отбавляй у молодого поколения.

Ты оказываешься в каком-то вакуумном пузыре. Ты живёшь, но миру ты совершенно неинтересен. И он просто терпит тебя и терпеливо ждёт закономерного конца. Хотя даже его он не ждёт. Ему совершенно всё равно, когда этот конец настанет. Этого почти никто не заметит.

Этого всего не было бы, если бы человек являлся для мира конечной ценностью, а не полигоном для своих генных войн. Человечество — уже в который раз! — обломилось, обнаружив, что не является пупом земли.

Не протестуй — хуже будет

«Социальная реклама» в Питере. В демократической стране такой плакат невозможно себе представить. Потому что скрытый подтекст тут такой: «не протестуй — хуже будет». Это совершенно тоталитарный плакат. Ассоциации с «1984» просто сами в голову напрашиваются. В демократии протест — это священная корова. В США люди со своим правом протестовать носятся как с писаной торбой. И это совершенно нормально. Народ не должен находиться в ситуации, когда он вынужден молча проглатывать всё, что ни идёт сверху. Это вот сверху над человеком на верёвочках — рука режима. Который неожиданно для самого себя спалился и нарисовал на этом плакате всё как есть.

Пролистать наверх